«Придумали некоего двойника»: в Волгограде пытались переписать историю знаменитого Дома Павлова

«К концу третьего дня обороны осталось нас четверо – Павлов, я, Александров и еще один боец, звали его Алексей, а фамилию забыл». Так об обороне знаменитого Дома Павлова писал пехотинец Василий Глущенко. Уже после на здании, ставшем одним из самых знаковых мест Сталинградской битвы, повесят табличку с именами его защитников. Знакомая и, казалось бы, закрытая история. Если бы не одно «но». В 90-е годы по газетам поползли упорные слухи о том, что защитником Дома Павлова был известный во всей России священник — архимандрит Кирилл (в миру – Иван Павлов), а вписанный в историю Яков – всего лишь его двойник. Откуда появились эти мифы и почему, по мнению многих специалистов, они не имеют под собой никакой почвы, разбирались корреспонденты ИА «Высота102».

— Пусть пишут. Только пусть пишут так, как было, без искажений и, главное, без преувеличений, — сказал однажды известный православный старец. – Скромный человек и немногословный монах, он редко говорил о войне и, тем более, о своей роли в ней. Однако в 1993 году, во время визита в Волгоград вместе с Патриархом Московским и всея Руси Алексием II, архимандрит Кирилл (Павлов) все же поделился воспоминаниями.

— Мы стояли на обороне Сталинграда, примерно так километрах в 20-25 от города. Оборону держали. И в один из воскресных дней августа месяца 1942 года, когда немецкие бомбардировщики, наверное, в количестве около тысячи самолетов налетели на город, бомбили его, то картина была очень-очень страшная, — говорил священник журналистам волгоградского телевидения. – Город был весь охвачен пожаром, огонь, клубы черного дыма поднимались до облаков. Тут нашу оборону сняли. Я в это время был ранен.

Из архивных документов известно, что в августе 43-го будущий старец служил в составе 9-й мотострелковой бригады. В некоторых источниках красноармейца Ивана Павлова, награжденного медалями и орденом Славы, называли лейтенантом, хотя сам архимандрит говорил, что начинал и заканчивал войну в звании рядового.

— 7 сентября Иван Павлов получил сквозное пулевое ранение левой кисти и на следующий день попал в эвакопункт Ленинска, а вскоре был переведен в эвакуационный пункт Капустина Яра, — рассказывает волгоградский краевед и историк Сергей Иванов. – После месяца лечения его распределили в минометную роту 254-й танковой бригады, поэтому участвовать в боях за Дом Павлова он, естественно, не мог. В Центральном архиве Минобороны сохранилась боевая характеристика на будущего старца Кирилла: «Товарищ Павлов И.Д. за время военных действий по разгрому немецких оккупантов под Сталинградом показал себя, как смелого, решительного красноармейца. Не раз сам лично товарищ Павлов действовал вместе со стрелковым подразделением. На своем личном счету имеет три солдата убитых при взятии деревни Цыбенко. В расчете товарищ Павлов в качестве подносчика обеспечивал расчет минами в самые тяжелые минуты, когда противник обстреливал огневые позиции».

Именно в Сталинграде в жизни красноармейца Ивана Павлова случилось повортное событие. Удивительно, но в полуразрушенном городе, на руинах одного из домов, он нашел тогда еще не знакомую ему книгу – Евангелие.

— Однажды среди развалин дома я поднял из мусора книгу. Стал читать ее и почувствовал что-то такое родное, милое для души, — рассказывал он после. – Это было Евангелие! Я нашел для себя такое сокровище, такое утешение! Собрал все листочки вместе – книга разбита была, и оставалось то Евангелие со мною все время. До этого такое смущение было: почему война, почему воюем? Много непонятного было, потому что сплошной атеизм был в стране, ложь, правды не узнаешь. А когда начал читать Евангелие – у меня просто глаза прозрели на все окружающее, на все события.

На этом моменте вы совершенно справедливо зададитесь вопросом – как в этой истории появился знаменитый Дом Павлова? Почему спустя много лет после завершения Сталинградской битвы в городе наложат тень сомнения на официальную хронику событий? Начнем по порядку. Мифы, которые, по мнению историков, не выдерживают никакой проверки на достоверность, появились в 90-х годах.

— К сожалению, некоторые верующие доверяют преданиям, взятым буквально из воздуха. Они придерживаются такой версии: «… Создали, выдвинули двойника. Другого якобы «сержанта Павлова». Тем более, что непосредственных свидетелей, бойцов, оборонявших Дом Павлова, осталось всего трое. Один – бывший узбекский крестьянин, еще двоих вскоре репрессировали по разным причинам. Вызвав и пригрозив, получив у героя-сержанта, монаха, согласие на молчание, «органы» более уверенно и с большой помпой стали раскручивать двойника».

Для подкрепления своей конспирологической теории ее авторы готовы были принимать в расчет любые, даже самые маломальские зацепки. Например, то, что на прямой вопрос о защите Дома Павлова и присвоении звезды Героя Советского Союза старец не сказал однозначного «нет». Не упоминая о непростых отношениях между командиром гарнизона Афанасьевым и Павловым, сторонники идеи о некоем «двойнике» стали подкреплять свои слова тем фактом, что Яков Павлов практически не приезжал на встречи в дом Афанасьева. Даже наличие совместных фотографий фронтовиков в этом случае их нисколько не смущало.

— На руку мифотворцам играла монашеская немногословность отца Кирилла, который никогда не хвастался своими подвигами и, как настоящий фронтовик, в основном молчал о войне, — убежден кандидат философских наук Сергей Иванов. – На одном из сайтов пишут, что в своем очерке «Дом солдатской доблести» Александр Ильич Родимцев подробно рассказывает, как именно сержант Иван Павлов вместе с тремя бойцами захватывает четырехэтажный дом на нейтральной полосе в центре города. Только на самом деле в своих мемуарах «Гвардейцы стояли насмерть» Родимцев пишет следующее: «Широкоплечий, полнеющий сорокалетний старший лейтенант Наумов, перебрав в памяти оставшихся в живых младших командиров, вызвал к себе сержанта Я.Ф Павлова: он сметлив, инициативен, умеет действовать самостоятельно».

Дополнительной почвой для исторических домыслов стали слова священника Николая Кравченко, который вспоминал о встрече архимандрита Кирилла с приехавшим в Троице-Сергиеву лавру «татарином». Увидев их встречу, служитель церкви сделал вывод: «Этот татарин был одним из тех, кто сражался с ним плечом к плечу в Доме Павлова».

— Эту историю тиражируют многие православные блоги и СМИ. Однако стоит рассмотреть ее внимательнее, чтобы заметить существенные несостыковки. Судя по мемуарам самого отца Николая, в 1996 году он стал звонарем в лавре. Но так называемый «татарин» — бывший защитник Дома Павлова, командир отделения ПТР Файзрахман Рамазанов скончался 31 декабря 1991 года, — комментирует историк. — В пользу своей версии идеологи приводят еще один аргумент. Возвратившись в Сталинград, местная жительница А.А. Буданова рассказывала следующее: «после боев долгое время висела под стеклом доска, на которой было написано черным карандашом: «В этом доме держали героическую оборону советские воины под командованием сержанта И.Д. Павлова». Потом эту доску якобы убрали и повесили другую – с новым текстом.

Справедливости ради стоит сказать, что все аргументы об исторической подмене меркнут на фоне документально подтверждённых фактов. По словам историков, оборонявшие Дом Павлова бойцы часто приезжали в Волгоград и переписывались с сотрудниками городских музеев.

— Командир гарнизона Афанасьев, кроме Якова Павлова встречался и постоянно переписывался и с другими защитниками знаменитого дома. Вместе с работниками музея обороны Царицына-Сталинграда он искал всех участников тех событий – причем, не только военных, но и мирных жителей, остававшихся в подвале четырехэтажки, — отмечает Сергей Иванов. – Например, разведчица Лязгунова, встретившая Якова Павлова в 1947 году, вспоминала, что сразу же узнала в нем того знакомого сержанта. Она говорила: «Он не сразу признал меня. Может быть, потому, что я была без руки – потеряла ее при выполнении боевого задания».

О реальном положении дел и участниках исторических событий в Сталинграде писали многие военные корреспонденты. Выпуски изданий с материалами о Якове Павлове сохранились в том числе в фондах музея-заповедника «Сталинградская битва».

— В середине октября сорок второго года лодки доставили из Сталинграда на левый берег партию раненых, — писал военкор Юлий Чепурин. – Разговорившись с ними, узнал, что трое из них ранены в «Доме Павлова». Я достаточно хорошо знал довоенный Сталинград и подумал, что дом до войны был назван так в честь нашего великого физиолога Ивана Петровича Павлова.

— Это что, дом имени академика Павлова?

— Какой там еще академик? – грубовато ответил мне один из раненых.

— Яшка Павлов там… Сержант… Из тринадцатой гвардейской…