«Самому маленькому пациенту было 10 дней от роду»: ожоговый хирург из Волгограда — откровенно о рабочих буднях
Видео в нашем телеграм канале: Высота 102 в телеграм
Избитая фраза «случайных людей здесь не бывает» для профессии Валерия Татарчевского подходит как нельзя лучше. Он и сам из таких «неслучайных». На последних курсах медицинского института будущий врач решил стать ожоговым хирургом и с тех пор не сомневался в правильности выбора. О профессиональной закалке, работе с самыми тяжелыми пациентами и маленьких радостях он рассказал корреспондентам ИА «Высота102».
Как в Волгограде, так и в других городах страны врачей-комбустиологов (проще говоря, ожоговых хирургов) можно пересчитать по пальцам. Оно и неудивительно – проверку реальностью здесь проходит не всякий.
— На заключительных курсах в институте я выбрал направление хирургии и травматологии, как общую специальность. Комбустиология как раз находится на стыке хирургии и травматологии, — объясняет заведующий ожоговым отделением клинической больницы № 25. – Наверное, на окончательный выбор повлияло то, что в ожоговом отделении мы одновременно работаем и с детьми, и со взрослыми. В первое время это было интересно для понимания медицинской и хирургической науки и целом. Интересно и по сей день. Моему самому маленькому пациенту было всего 10 дней от роду. История типичная – родители не уследили, и на малыше оказалась чашка с кипятком. К счастью, ребенок вскоре пошел на поправку. А вообще два-три раза в год к нам попадают груднички в возрасте до месяца. Течение травмы у них нетяжелое, но так или иначе мы уделяем им максимальное внимание и оказываем всю необходимую помощь. Работая хирургами, мы нередко ощущаем себя и педиатрами.
Отделение единственного в регионе центра по работе с ожогами рассчитано на 40 коек – 30 из них определены для взрослых и еще 10 – для детей. Казалось бы, весьма скромная цифра. Однако здесь, в одном из самых тяжелых мест больницы, количественные показатели никак не увязать с качеством работы.
— Количество врачей-комбустиологов в общем-то зависит от статистики получения ожоговых травм в городе, регионе, стране. Поэтому на такую область, как наша, с населением чуть больше двух миллионов человек, выделены стандартные 40 коек, и одно отделение, — объясняет врач-комбустиолог. – Для лечения этого вроде бы небольшого количества пациентов требуется специфическое хирургическое оборудование и операционные инструменты, специальные кровати. Лет 15 назад они были новинкой, но сейчас их производство поставлено на поток. Раньше их поставляли нам из-за рубежа – Франции, Голландии, Японии , — а в последние годы мы работаем с флюидизирующими кроватями отечественного производства. Со своими задачами они справляются не хуже иностранных. По крайней мере, мы видим хорошие результаты.
Чаще всего пациентами Валерия Татарчевского и его коллег становятся волгоградцы, обварившиеся кипятком. В массовый сезон пикников помощь ожоговых хирургов требуется и тем, кто слишком поздно вспоминает о самых простых правилах безопасности.
— По статистике большая часть пациентов получила травмы в быту – чаще всего мы регистрируем ожоги кипятком, немного реже — ожоги пламенем. Другие виды ожогов – например, химические или электрические — тоже встречаются, но уже не так часто. По несколько дней у нас в отделении лежат даже те, кто сильно обгорел на солнце, — говорит Валерий Татарчевский. – Сложностей в работе хватает. Тяжелые пациенты находятся у нас по несколько недель, а иногда и дольше – по два, два с половиной месяца. Это психологически сложно и для самого человека, и для персонала, потому что почти каждый день нам приходится подбирать какой-то новый подход. Вчера у него болело одно, сегодня — что-то другое. В первую очередь всех пациентов волнует эстетика, но при серьезных ожогах у них могут возникнуть и более серьезные проблемы. Большой по площади и глубине ожог затрагивает многие органы. И, к сожалению, отдаленные последствий такой травмы могут проявиться даже через несколько лет после выздоровления и выписки из стационара.
Ожоговых хирургов, за годы работы повидавших самые тяжелые случаи, уже вряд ли чем-то удивить. Не удивляются они даже повторной встрече со своими пациентами.
— У нас действительно бывают пациенты, которые попадают к нам не в первый раз. Честно говоря, мы их сразу узнаем, — делится заведующий ожоговым отделением. – Немного странно повторно видеть в отделении детей, ведь во многом они зависят от своих родителей. К сожалению, на практике мы сталкиваемся с тем, что несчастные случаи не всегда учат взрослых внимательно относиться к здоровью своих детей, быть более аккуратными и осторожными.
И все-таки назвать работу ожоговых хирургов рутинной не поворачивается язык. Работая в команде со специалистами других профилей, врачи-комбустиологи следят и за новыми технологиями, повышающими шансы пациента не только на само выживание, но и на полноценную жизнь после.
— Для тяжелых пациентов большое значение играет не только местное лечение, но и повязки, инфузионно-антибактериальная терапия. В последнее время у нас появляется много новых препаратов, которые действительно повышают шансы на благоприятный исход и помогают сократить время пребывания в больнице, — комментирует Валерий Татарчевский. – Есть ли шанс, что у человека не останется никаких последствий ожогов? Здесь все очень индивидуально. Мы стараемся, чтобы последствия травм были минимальными, но при глубоких ожогах прийти к такому результату намного сложнее. Тем не менее, делаем все возможное. Выздоровление пациента зависит не только от слаженной работы коллектива, но и от его собственного настроя. Тех, кто не настроен на борьбу, подталкиваем и тянем. Ведь что доставляет врачам искреннюю радость? Выписка пациента, который долго лежал с серьёзными травмами, а сейчас самостоятельно уходит домой. В этот момент мы все испытываем большое удовлетворение.
